Последыш

Митенька был у матери семнадцатым. И самым любимым! «Последыш» — так ласково называла его Мария Дмитриевна – вызывал у нее неизменную улыбку. А еще чувство гордости. Ей казалось, что в этом мальчике есть что-то особенное. Она верила в него, когда другие были готовы исключить ребенка из школы за проказы.

полотно С.Б.Халле

Сибирячка Маша

Семейное предание гласило, что у Корнильевых был в роду монгол из Орды. Перебрался на Русь, принял православие и пустил корни. Оттого и Маша, родившаяся в 1793 году, была темноволосой, с широкими скулами. Купеческая семья Корнильевых жила зажиточно, неплохо, но образованием девушку не утруждала. Считалось, что за парты обязательно должны сесть сыновья. А Маша просто повторяла за братьями! Сама, по учебникам старших, потихоньку освоила гимназический курс. А потом буквально не могла оторваться от книг – в отцовской библиотеке все перечитала!

Замуж в ту пору выдавали рано, и Маше начали присматривать жениха с пятнадцати лет. Годом позже нашли подходящую пару – учителя Ивана Павловича Менделеева. Преподаватель философии и искусства считался перспективным женихом, хотя и не очень крепким здоровьем. По всей видимости, между молодыми людьми быстро возникла симпатия. Невеста на венчании была взволнованна, но выглядела счастливой… Жить молодые остались в Тобольске.

Дети пошли сразу, почти без перерыва. Маша занималась потомством, а Иван Павлович занял пост директора народных училищ. Это позволяло семье жить пусть и не на широкую ногу, но не считать каждую копейку. Правда, малышей становилось все больше! Большими семьями в девятнадцатом веке никого нельзя было удивить, но у Менделеевых оказалось… семнадцать ребятишек! Даже для той эпохи очень много… Правда, выжили не все. Младенческая смертность оставалась чрезвычайно высокой, и только девятерых родители увидели повзрослевшими. Митенька был последыш, семнадцатый.

вид на Тобольск

вид на Тобольск

Горе

Они переезжали несколько раз – сначала Иван Павлович получил назначение в Тамбов, потом в Саратов. Директор гимназии – величина! А еще это звание позволяло получить дворянство… Но директорская судьба Менделеева не сложилась. Жалея учениц, он как-то позволил им в пост полакомиться мясными пирожками. Худенькие девочки все время хотели есть… И кто-то донес. Возможно, в другой губернии на это и не обратили бы внимания, но попечителем учебных заведений был человек старательно придерживающийся всех канонов. Менделеева уволили с треском.

Маша хваталась за голову: как жить? На что жить? Возвращение в Тобольск было тяжелым и мрачным. От переживаний Иван Павлович слег и начал стремительно слепнуть. Несчастная жена с кучей ребятишек могла рассчитывать только на помощь родни и маленькую пенсию, которую выхлопотали для Менделеева.

Взяв за руку последыша, Маша отправилась к брату. Он понял без слов, для чего привели Митеньку – вот он, живое свидетельство того, как отчаянно нужна помощь! Мальчик был бледный, худенький… И тогда Василий Корнильев, сам весьма успешный предприниматель, предложил сестре «кусок» из отцовского наследства. В селе Аремзяны имелся стекольный завод, которым управляли из рук вон плохо… Если Маша хочет – может попробовать заняться им. Поднимет – ей же прибыль. Не выйдет – ну уж не сердись, помог, чем мог…

Мария Дмитриевна

Мария Дмитриевна

Стеклянная мама

Последыш разглядывал круглые стеклянные шарики с удивлением и восторгом. Это ж какая красота! А Маша в это самое время корпела над расходными книгами. Запустили стекольный завод… Почти убили производство. Рабочие ленились и не хотели выходить. Да и платили им, надо сказать, сущие копейки. Созданная посуда лежала огромными коробками на складах, и никуда не отгружалась – не было договоренностей о поставках! Еще чуть-чуть, и завод бы полностью обанкротился.

Маша взяла стекольное дело в свои руки и принялась за работу. Ей некуда было отступать. Одних рабочих она без сожаления уволила – все равно ничего не делали. Другим посулила поднять зарплату, если будут трудиться честно. Сама объезжала магазины, лавки, ярмарки, договариваясь, где сбыть посуду. Начала выпускать флакончики под духи, вазы… Работа в убыток, впрочем, продолжалась еще какое-то время. Чтобы не умереть с голоду, Маша завела огород и птичник. Трудились на нем и дети, и нанятые рабочие. Самой Маше было не до огорода – она приезжала домой ближе к ночи.

Мальчишки без присмотра отбивались от рук. Пока их «стеклянная мама» билась, чтобы выбраться из долгов, они озорничали. Последыш Митенька шалил не меньше других, и Маше приходилось брать его с собой на завод, чтобы он хоть немного был при деле. И вот там, разглядывая как создается посуда, он замирал. Когда ему позволили самому выдуть стеклянный шарик, был вне себя от радости. А потом додумался добавить туда немного меди для цвета…

полотно В.Габора

полотно В.Габора

— Получается! – радостно вопил мальчишка.

Маша вытянула завод. Подкопив денег, отвезла мужа в Москву на лечение. Оказалось, что зрение Ивана Павловича поддается восстановлению! Слепой бывший директор гимназии начал видеть, но здоровье его подрывала другая хворь – чахотка.

— Ты, Маша, об учебе детей думай, — говорил Иван Павлович, — не могут же они на селе вечно болтаться…

Это тревожило Машу. Оставить завод, когда все только наладилось? Как? Но и отвезти детей в городскую школу невозможно одних…

Борьба за учебу

Дети учились в Тобольске, но получалось не у всех. Последыш Митенька ненавидел латынь и другие иностранные языки. Он вообще предпочитал заниматься только тем, что его интересовало. Да и вел себя из рук вон плохо! Не раз Митеньку хотели отчислить, но Маша бросалась к директору и умоляла: дайте шанс! Исправится! Он же неглупый мальчик! С Митенькой много занимался дома Иван Павлович, но и он был вынужден признать: последыш – сорванец. И тут не только ласка, тут ремень нужен…

Иван Павлович

Иван Павлович

Маша рвалась на части – ездила на завод, где без нее все опять пошло наперекосяк. Ездила в Москву, где старший сын наделал долгов. Умоляла дочерей меньше молиться – они примкнули к секте и теперь отказывались от всего земного. А в 1847 году новое горе – Иван Павлович скончался. Еще годом позже – дочь, Поля. А в довершение всех бед на заводе случился пожар. Все, что так долго старательно выстраивала Маша, превратилось в руины.

— В Москву поедем. – решительно сказала Маша своему последышу. – Будешь поступать в университет.

Поступил

Пришлось продать все, что у них было. Но поступить в Московский университет – куда мечтал Митенька – не получилось. Он попробовал было пойти в Медико-хирургическую академию, но там, в анатомическом театре, упал в обморок. Многие не выдерживали, это была проверка «на прочность» и на возможность заниматься профессией. Оставался Педагогический институт. На счастье Маши, там преподавал друг ее любимого Ивана Павловича. Вот к нему-то она и пошла хлопотать за последыша.

Было страшно холодно, а она бегала без теплой шали – спешила все время. Где-то простудилась, потом попала под дождь. Когда настала пора Митеньке сдавать экзамены, Маша слегла. А он, в волнении за мать, экзамены чуть не провалил… Но, когда объявили о зачислении, рыдал от счастья. Это было в августе. А в сентябре умерла Маша. Его любимая маменька, Мария Дмитриевна Менделеева.

Д.Менделеев на фото С.Левицкого

Д.Менделеев на фото С.Левицкого

Подвиг матери он не забыл. Создав «Исследования водных растворов по удельному весу», посвятил работу ей:

«…Вашего последыша семнадцатого из рождённых Вами Вы подняли на ноги, вскормили своим трудом после смерти батюшки, ведя заводское дело, Вы научили любить природу с её правдою, науку с её истиной.., родину со всеми её нераздельнейшими богатствами, дарами.., больше всего труд со всеми его горестями и радостями.., Вы заставили научиться труду и видеть в нём одном всему опору, Вы вывезли с этими внушениями и доверчиво отдали в науку, сознательно чувствуя, что это будет последнее Ваше дело. Вы, умирая, внушали любовь, труд и настойчивость. Приняв от Вас… так много, хоть малым, быть может, последним, Вашу память почитаю».