Стыдоба

«Какую стыдобу барин удумал — девкам сарафаны скидывать, да с горки съезжать». Мужики шептались, и ненависть их к помещику росла как на дрожжах..

Кузнец Игнат угрюмо молчал, перекатывая между загорелыми, натруженными ладонями крепкое яблоко.

«А что, Игнат, говорят, твою Машутку барин первой заставил с горки-то спускаться. Ох и плакала, сердешная, закрывалась сарафаном. Да куда там, закроешься! Вырвал, ирод, из рук!».

Ладони Игната сдавили яблоко. Брызгнул зеленоватый сок. Кузнец резко поднялся со скамьи и зашагал прочь.

Раздавленное яблоко лежало в пыли.

Константин Маковский «Девочка в платке».

В 1804 году супруга 35-летнего отставного подпоручика Егора Алексеевича Алексеева родила девочку, окрестили которую Верой.

Отец новорожденной был человеком небогатым, к тому же, не дворянского происхождения. Все, что было у Егора Алексеевича, досталось ему верною службой и тяжелым трудом.

В 14 лет Алексеев был принят в школу для солдатских детей, в семнадцать был зачислен в линейный полк, называемый также мушкетерским (хотя русские «мушкетеры» были вооружены не мушкетами, а ружьями). Проявив храбрость, Егор был зачислен в свиту императора Павла I. В 1801 году, дослужившись до звания обер-офицера, Алексеев в соответствии с указом Петра Великого от 16 января 1721 года получил право на наследственное дворянство.

Дочь Вера родилась, по сути дела, в казарме, и после ее рождения Егор Алексеевич задумался о том, как заполучить хоть какое-то имение, где его семья могла достойно жить.

В 1807 году Алексееву удалось взять в государственном Земельном банке крупный заем на 25 лет. На заемные деньги Егор Алексеевич приобрел у графини Анны Николаевны Мусиной-Пушкиной, полностью разоренной управляющими и живущей в бедности, село Верхне-Никульское Мологского уезда Ярославской губернии. К селу прилагалось 530 крестьянских душ мужского пола и примерно столько же баб.

Совершив покупку, отставной подпоручик немедленно перевез жену и дочь в Верхне-Никульское.

Жизнь на новом месте началась с трагедии: скоропостижно скончалась после родов жена Егора Алексеевича. Новоиспеченный помещик с 3-летней дочкой остался один. Благо, крестьянок-кормилиц, мамок да нянек в селе было много, так что малышке Вере не грозили ни голод, ни отсутствие женского (пусть и не материнского) тепла.

Село Верхне-Никульское в наши дни.

Село Верхне-Никульское в наши дни.

Егор Алексеевич с дочерью жили в Верхне-Никульском в небольшом доме, мало чем отличавшимся от крестьянской избы.

Отставной подпоручик Алексеев мечтал построить в своем имении настоящую помещичью усадьбу. Строить было решено на пожарище, оставшемся от небольшой деревни Борок, располагавшейся на холме в шести верстах от Верхне-Никульского.

Алексеева привлекла красота местности вокруг Борок: широкое поле, сменяющееся красивым лесом. Но главное, с борокского холма открывался изумительный вид на реку Мологу, приток Волги-матушки.

Земли эти принадлежали Егору Алексеевичу, однако пользовались ими вольные хлебопашцы из деревень Григорево и Дьяконово, получившие волю и земельный надел от предыдущей владелицы, графини Мусиной-Пушкиной.

Алексеев, пользуясь своим правом барина, у вольных хлебопашцев Борок отобрал, а взамен дал им заболоченную землю, малопригодную для покоса и выпаса скота. Крестьяне из Григорево и Дьяконово подали на помещика в суд, но тяжбу проиграли.

Петр Грузинский "Уборка хлеба", 1883 год.

Петр Грузинский «Уборка хлеба», 1883 год.

Однако приступить к строительству усадьбы Егор Алексеевич не успел. В 1812 году, когда его дочери Вере исполнилось восемь лет, отставному подпоручику снова пришлось взять в руки саблю и пистолет. Лишь после завершения Отечественной войны Егор Алексеевич смог вернуться к воплощению своего замысла.

Проект усадьбы Алексеев создал собственноручно. Двухэтажный барский дом лицевой стороной был обращен в сторону реки Мологи, вокруг дома был заложен живописный парк в «англицком стиле».

Деньги для строительства помещик получал от крестьян, которых обложил немилосердным оброком. Крепостные нового барина не любили и крепко жалели о «благословенных» временах графини Мусиной-Пушкиной.

Усадьба все-таки была построена, и юность Веры прошла под сенью темных липовых аллей, в прекрасном парке, в беседках у живописного прудика с удочками.

Одно худо — усадьба располагалась в 140 верстах от губернского Ярославля, да и вывозить повзрослевшую 17-летнюю дочку-красавицу в город Егор Алексеевич не стремился. Говорил: «Коль суждено, то жених сам сыщется».

Местность у современного поселка Борок, расположенного на месте усадьбы Борок.

Местность у современного поселка Борок, расположенного на месте усадьбы Борок.

Годы шли. Жениха не было. В 1826 году Вере исполнилось двадцать два года, а батюшка все также не спешил вывозить ее в свет. Барышня уже горевала, что суждено ей остаться старой девой, но внезапно отставному подпоручику приспичило срочно ехать в город, да не в губернский Ярославль, а в саму Москву.

Причина этому была проста — деньги. Спустя некоторое время после постройки усадьбы выяснилось, что Егор Алексеевич задолжал казне 50 тысяч рублей. Это были те самые деньги, что он когда-то занял у Земельного банка, да плюс набежавшие проценты.

Взяв с собой дочь, помещик Алексеев спешно отправился в Москву — искать новых кредиторов.

Кредиторов Егор Алексеевич нашёл — долг Земельному банку был погашен. Кроме того, в Москве случилось и другое значимое для маленькой семьи Алексеевых событие — Вера познакомилась на балу с 24-летним красавцем-военным Алексеем Петровичем Щепочкиным.

Щепочкин был настоящим, «природным», дворянином, что очень понравилось Егору Алексеевичу. Отцом Алексея был рязанский помещик Петр Григорьевич Щепочкин, а матерью Екатерина Алексеевна, урожденная Нарышкина. Таким образом, по линии матери кавалер Веры находился в дальнем родстве с императорской фамилией.

Когда Алексей попросил у Егора Алексеевича руку и сердце его дочери, отставной подпоручик с радостью дал отцовское благословение.

18 июля 1827 года в Москве состоялось торжественное венчание.

"Венчание", XIX век.

«Венчание», XIX век.

Сразу после свадьбы молодые отправились в имение Борок. Туда же поехал и отец Веры.

В марте 1828 года Вера благополучно родила в отцовском доме дочку Екатерину. Супруги были счастливы, но уже в марте грянула война с турками, и Алексей отправился на фронт.

Пока Щепочкин был на войне, Вера похоронила отца. Егор Алексеевич, здоровье которого было подорвано новой судебной тяжбой с кредиторами, скончался в возрасте 57 лет.

В 1829 году Алексей Петрович воротился с войны в Борок. Грудь его была украшена орденом Святой Анны, он был дважды ранен, но, к счастью, легко.

Теперь Щепочкин являлся полноправным владельцем всего имущества покойного тестя, а, кроме того, на него перекинулись и его долги. Кредиторы, спасшие в свое время Егора Алексеевича от долговой ямы, обратились в Ярославскую палату гражданского суда с требованием взыскать с Щепочкиных 50 тысяч рублей. Палата вынесла следующее постановление:

«Для уплаты долгов дворянскую усадьбу Борок продать с молотка. Продаже подлежит также село Верхне-Никульское и 13 деревень с проживающими в них крестьянами — мужчин 530 человек. Продаже не подлежат деревни Вольных хлебопашцев Григорево и Дьяконово.»

Алексей Петрович немедленно помчался в Ярославль, где встретился в предводителем Мологского уездного дворянства Николаем Дмитриевичем Соковниным.

Иван Белогонов "Ярославль в XIX веке".

Иван Белогонов «Ярославль в XIX веке».

Соковнин сочувственно отнесся к беде молодого помещика и обратился в Московский опекунский совет с просьбой помочь Щепочкину рассчитаться с кредиторами. Вмешательство Николая Дмитриевича помогло, часть долга была погашена государством, другую борокским помещикам предстояло выплачивать много лет.

Наконец-то семья Щепочкиных получила возможность более-менее спокойно жить в своей живописной усадьбе. Алексей Петрович оказался рачительным хозяином. Он завершил строительство нового барского дома, посадил прекрасную липовую аллею, исправно перечислял деньги в счет погашения долга.

Вера Егоровна в 1832 году родила сына Петра, а в 1834-ом — дочку Варвару.

Казалось, все в имении Борок обстоит благополучно, и семейная чета Щепочкиных совершенно счастлива. Но это только казалось.

Олег Бороздин "Дворянская усадьба".

Олег Бороздин «Дворянская усадьба».

Барин Алексей Петрович, получив огромную власть над крестьянами, совсем, как говорили дворовые, «ошалел», превратился в помещика-самодура. Щепочкин заставлял мужиков рыть канавы для осушения болот, нещадно порол дворовых и вовсю изменял супруге с крепостными красавицами. Мало-помалу барин все больше входил в раж:

«Щепочкин чрезмерно увлекался развлечениями с крестьянскими девками и бабами, а последней каплей, переполнившей чашу терпения его крепостных, оказалось придуманное барином необычное развлечение. Он приказал согнать дворовых и крестьянских девок, велел им раздеться донага и раз за разом съезжать с горки, построенной для барских детей. А сам наблюдал за этим представлением».

Такую «стыдобу» мужики стерпеть никак не могли. Трое дворовых, вероятнее всего, являвшихся родственниками оскорбленных крестьянок, задумали ужасную месть.

Мужики умудрились заложить в печь барского дома бочку с порохом, а в ночь на 21 сентября 1840 года взорвали ее при помощи пропитанной спиртом веревки.

Взрыв был чудовищной силы. Печь вместе со стеной обрушилась прямо на спящих Алексея Петровича и 36-летнюю Веру Егоровну. Супруги погибли на месте.

Дети Щепочкиных находились в другом крыле дома и, к счастью, не пострадали.

Художник Тимофей Нефф.

Художник Тимофей Нефф.

Смерть супружеской четы помещиков от рук собственных крестьян потрясла Россию, хотя именно в это время в стране наблюдалась настоящая эпидемия нападений крепостных на своих хозяев. В село Верхне-Никульское, где прошли похороны, прибыли ярославский губернатор, губернские и уездные дворяне, чиновники, князья Волконские, графы Мусины-Пушкины.

Приехали и безутешные родители Щепочкина — Петр Григорьевич и Екатерина Алексеевна. Подтянулись и крестьяне, но горевали они за Веру Егоровну, которая была всегда добра к крепостным и нередко страдала от жестокого супруга.

Убийцы Щепочкиных были арестованы и приговорены к пожизненной каторге в Сибири.

Взрыв в усадьбе Борок оставил сиротами трех детей — 12-летнюю Екатерину, 8-летнего Петра и 6-летнюю Варвару. Ребятишек взял под опеку их дядя Николай Щепочкин.

Петр, единственный сын Веры Егоровны и Алексея Петровича, став взрослым, сошелся с 16-летней крестьянкой и стал отцом незаконнорожденного сына, Николая Морозова, будущего народовольца, ученого и писателя.

Николай Морозов, внук Веры Егоровны.

Николай Морозов, внук Веры Егоровны.

По злой иронии судьбы Николай Морозов в среде народовольцев считался главным теоретиком нападений на помещиков, чиновников и аристократов. Его перу принадлежала книга «Террористическая борьба».

К счастью, Вера Егоровна обо всем этом не узнала. Она давно уже покоилась на кладбище села Верхне-Никульского в шести верстах от усадьбы Борок.

Так сложилась судьба женщины, которая безвинно погибла из-за самодурства своего супруга.